Ханна
Арендт. "О Революции". Рус. пер.
Игорь В. Косич
ПРИМЕЧАНИЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ: ОСНОВАНИЕ
II: Novus Ordo Saeclorum
По словам Пьетро Верри, отсылающим к австрийской версии просвещенного абсолютизма под властью Марии Тересии и Йозефа II, цит. по книге Роберта Пеймера (Pamer R. The Age of Democratic Revolution. Princeton. 1959. P. 105).
Для меня не секрет моё расхождение с тем, что отстаивает Р. Пеймер в цитированной выше книге. Я многим обязана г-ну Пеймеру, ещё более я сочувствую его главному тезису, что Атлантическая цивилизация – “слово более соответствующее реальности 18-го, нежели 20-го, века (Р. 9). Тем не менее, на мой взгляд, он не видит, что одной из причин подобного положения был различный исход революций в Европе и в Америке. И этот различный исход обусловлен в первую очередь крайним отличием политических институтов на двух континентах. Каковы бы не были политические образования (constituted bodies – англ.), существовавшие в Европе до революций – сословия, парламенты, привилегированные социальные группы всех сортов - все они на самом деле являлись неотъемлемой частью старого порядка и были сметены революцией; тогда как в Америке, напротив, именно старые институты политического самоуправления были, так сказать, освобождены революцией. Это различие представляется мне настолько существенным, что я даже опасаюсь, как бы употребление одного термина “constituted bodies” для городских и районных ассамблей, с одной стороны, и феодальных институтов Европы с их привилегиями и вольностями, с другой, не ввело в заблуждение.
Quoted from Palmer. Op. cit. P. 322.
Sur les Sens du Mot Révolutionnaire (1793). See Oeuvres. 1847-1849. V. XII.
Из письма Руссо маркизу де Мирабо от 26 июля 1767.
See: Thompson J. M. Robespierre. Oxford. 1939. P. 489.
Из преамбулы “Сообщение о конституции или форме правления Республики (Commonwealth) Массачусетса (Works. Boston. 1851. V. IV). Именно в этом смысле судья О. Даглас мог сказать в 1952-м: “Мы – религиозные люди, чьи институты предполагают Верховное Существо” (quoted from Corwin E. S. The Constitution and What It Means Today. Princeton. 1958. P. 193).
Civil Government. Treatise I, section 86, and Treatise II, section 20.
In the Dissertation on Canon and Feudal Law.
In A Defence of the Constitutions of Government of the United States of America. 1778//Works. V. IV. P. 291.
Тем самым, высшей похвалой, какой мог удостоиться античный законодатель, была, что его законы составлены столь восхитительно, что ни у кого не могло зародится сомнений в их божественном происхождении. Подобным образом обычно оценивают Ликурга (см. особ. Полибия VI. 48.2). Источником заблуждения Адамса был, по всей видимости, Плутарх, который рассказывает, как Ликург получил в Дельфах заверение, что “его конституция будет лучшей в мире”; Плутарх также передаёт, будто бы Солон получил ободряющий оракул от Аполлона. Несомненно, Адамс воспринимает Плутарха глазами христианина, ибо ничто в тексте не позволяет сделать вывод, будто кому-либо из двоих, Солону или Ликургу, было ниспослано наитие свыше, от бога.
Гораздо ближе Джона Адамса к истине в этом вопросе был Мэдисон, который не находил “ничего удивительного в том, что в тех случаях, когда речь шла об установлении нового правления, задача эта препоручалась не особой ассамблее, но осуществлялась каким-либо отдельным гражданином выдающегося ума и кристальной честности”
(The Federalist. No 38). Это относится по крайней мере к греческой античности, хотя можно усомниться, что причиной почему “греки … настолько должны были забыть об осторожности, чтобы ввериться какому-то одному гражданину” было то, что “страх раздора … превосходил опасения относительно измены или неспособности отдельного человека справиться со своей задачей (ibid). Фактом является, что законодательная деятельность не входила в число прав и обязанностей гражданина; акт установления закона рассматривался как дополитический.
Согласно Цицерону, законодатель: Nec leges imponit populo quibus ipse non pareat (De Re Publica I. 52)
Слова Ф. М. Корнфорда (Cornford. F. M. From Religion to Philosophy (1912). Ch. I. P. 30.)
Детальное обсуждение этого вопроса здесь едва ли уместно. Может создастся впечатление, будто знаменитые слова Платона из “Законов” “Бог есть мера всех вещей” содержат указание на некий “высший Закон”, стоящий над человеческими установлениями. Этот взгляд представляется мне ошибочным, и не только по той очевидной причине, что мера (metron) и закон – не одно и то же. Для Платона подлинная цель законов не столько в том, чтобы предотвратить несправедливость, сколько в том, чтобы сделать граждан лучше. Мерило того, плохи законы или хороши, сугубо утилитарны: то, что делает граждан лучше чем они до того были – хороший закон, закон, оставляющий их как они есть – нейтрален или даже излишен, то, что делает их хуже – плохо.
Эта “необычная идея” Робеспьера содержится в Le Défenseur de la Constitution (1792), No 11. See Oeuvres Complètes ed. Laurent G. V. IV. P. 333 . Комментарий цит. по: Thompson Op. cit. P. 136.
Энеида, Книга VII//Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. Пер. С. Ошерова под ред. Ф. Петровского. М. 1979.
Ливий III, 31. 8.
Esprit des Lois. Кн I, гл. 1-3. Ср. также гл. I Кн. XXVI. Тот факт, что Конституция признаёт, что не только “законы Соединённых Штатов”, но и все “договоры, которые заключены или будут заключены Соединёнными Штатами, являются высшими законами страны” (Ст.VI), свидетельствует, до какой степени американское понимание закона восходит к римскому lex и оригинальным опытам договоров и соглашений.
18а. Естественное право в римской античности не в коем случае не считалось “высшим законом”. Наоборот, римские юристы “должны были рассматривать естественное право скорее как более низкое по отношению к действующему праву” (Levy E.
Natural Law in the Roman Period//Proceedings of the natural Law Institute of Notre Dame. V. II. 1948.)
См. проект конституции Массачусетса Джона Адамса (op. cit.).
Thompson. Op. cit. P. 97.
“Идея “Верховного Существа” и бессмертия души это беспрерывный призыв к справедливости, следовательно, она социальная и республиканская”. Робеспьер. Речь в Конвенте 7 мая 1794//Робеспьер М. Т.3. С. 170.
Discourses on Davila//Works. V. VI. P. 281.Робеспьер в только что цитированной речи говорит в почти тех же выражениях: “Какую пользу ты находишь в том, чтобы убеждать человека, что над его судьбой властвует слепая сила и что она случайно поражает то преступление, то добродетель?”
Robespierre. Op. cit., loc. cit.
Слова из проекта преамбулы к Виргинскому биллю об установлении религиозной свободы.
See his L'Ordre Naturel et Essential des Sociétés Politiques (1767). I. Ch. XXIV.
Ремарка из “Прав Человека” Томаса Пейна, Ч. II. Джон Адамс приводится по: A Defence of the Constitutions of Government of the United States (1778)//Works. V. IV. P. 439.Предсказание Джеймса Уилсона цит. по: Craven W. F. The Legend of the Founding Fathers. N. Y. 1956. P. 64.
Замечание Джона Куинси Адамса и Вудро Вильсона цит. по: Corwin E. The “Higher Law” Background…//Harvard Law Review. V. 42. 1928.
The Federalist . No 16.
Ibid. No 78.
Ibid. No 50.
30а. Приводится по книге Corwin Op. cit.
Cicero. Op. cit. I, 7, 12.
In Discourse on Reforming the Government of Florence//The Prince and Other Works. Chicago. 1941.
Главным образом эта забота о стабильности республиканского правления приводила авторов в 17-м и 18-м веках к высокой оценке Спарты. В это время полагалось даже, что Спарта просуществовала дольше Рима.
See Diamond M. Democraccy and the Federalist: A Reconsideration of the Framer's Intent//American Political Science review. March 1959.
The Federalist . Nos. 14 and 49
Слова Джона Адамса из его Thoughts on Government//Works. V. IV. P. 200.
Так, “Мильтон верил в ниспосланных небесами, Богом избранных великих лидеров … как освободителей от рабства и тирании подобно Самсону, как учредителей свободы подобно Бруту, или великих учителей подобно самому себе, но не как всевластных исполнителей в размеренно и ровно функционирующем смешанном государстве. В мильтоновской иерархии вещей великие лидеры являлись на исторической сцене и играли отведённые им роли в периоды перехода от рабства к свободе”. (Fink Z. S. The Classical Republicans. Evanston. 1945. P. 105). Сказанное, без сомнения, применимо к самим колонистам. “Основной реальностью их жизни была аналогия с детьми Израиля. Они воображали, будто выйдя в пустыню, они вновь переживали историю Исхода”, как справедливо подчёркивает в своей книге Даниэл Бурстин (Boorstin. D. J. The Americans N. Y. 1958. P. 19).
Трудно избежать искушения использовать случай с Америкой в качестве иллюстрации старой легенды, представив колониальный период как переход от рабства к свободе, как временной пробел, промежуток между оставлением Англии и Старого Света и основанием свободы в Новом. Соблазн этот тем сильнее, чем больше сходства с легендарными сказаниями, поскольку и там, и здесь новое основание совершается благодаря необычным делам изгнанников. В этом отношении Вергилий не менее красноречив, чем библейские истории исхода сынов Израиля из Египта: “После того, как был истреблён безвинно Приамов род по воле богов … и в прахе простёрлась, дымясь, Нептунова гордая Троя, в знаменьях боги не раз нас же в изгнанье искать свободных земель побуждали” (Энеида, III, 1-12). Причины, почему, я считаю подобную интерпретацию американской истории ошибочной, очевиден. Колониальный период не в коем случае не был пробелом в американской истории, и каковы бы не были причины, побудившие британских колонистов оставить свои дома, раз они прибыли в Америку, у них не было никаких проблем с признанием владычества Англии и власти метрополии. Они не были изгнанниками; наоборот, до момента революции они гордились званием британского подданного.
De Re Publica VI, 12. See also Poelsch V. Römischer Staat und griechishes Staatdenken bei Cicero. Berlin. 1936,
Discourses upon the First Dacade of T. Livius… I, 9.
The Commonwealth of Oceana. Indianapolis. P. 43.
Ibid. P. 110.
Ibid. P. 111. (К слову сказать, ”prudence” (англ.), “благоразумие” в политической литературе 17 и 18 веков означало не “осторожность”, но “политическую проницательность№, то, что еще Аристотель обозначал словом* в противоположность*. Само слово скорее нейтрально (О влиянии Макиавелли на Харрингтона и влиянии классической античности на политическую мысль Англии 17 века см. глубокое исследование Зеры С. Финка, цитированное в сн. 37. Остаётся только сожалеть, что подобное исследование, призванное “точно установить меру влияния античных философов и историков на формулирование американской системы правления”, которое предлагал Гилберт Чайнард ещё в 1940 г. (в своём эссе) так и не было осуществлено. Причина, как кажется, в том, что никто более не интересуется формами правления – темой, которой со всей присущей им страстностью, были поглощены “отцы-основатели”. Подобное исследование, не в пример неосуществлённой попытке осмыслить раннюю историю Америки через призму европейского социального и экономического опыта, продемонстрировало бы, что “значение американского эксперимента выходит за рамки данного места и обстоятельств; что он был своего рода кульминацией, и что … для его понимания необходимо осознание связи самых современных форм правления с политической мыслью и политическим опытом античности”.
Harrington. Oceana. Op. cit. P. 110.
* Обсуждение вопроса в целом см. в статье Ст., Вайнстока “Пенаты” в Pauly-Wissowa. Realenzyclopädie des klassischen Altertums.
Вергилий, Энеида,XII, 166 и I, 68. Овидий (Фасты IV, 251) говорит о троянском истоке Рима почти в тех же выражениях: Cum Troiam Aeneas Italos portaret in agros.
Энеида, I, 273; см. также I, 206 и III, 86-87.
Там же, IX, 742.
Там же, VII, 321-322.
Там же, XII, 189. Быть может, не лишено смысла посмотреть, насколько далеко заходит Вергилий в переиначивании поэм Гомера. Так, например, во второй книге “Энеиды” повторяется сцена из “Одиссеи”, когда Улисс, неузнанный, слушает рассказ об истории своей жизни и странствий и в этот момент впервые разражается слезами. В “Энеиде” не кто иной как сам Эней рассказывает историю своих скитаний; сам он не плачет, но ожидает слёз сострадания от своих слушателей. Нет нужды прибавлять, что это переиначивание, в отличие от тех случаев, которые мы приводили в тексте, не несёт какой- то особенной нагрузки; оно разрушает первоначальное значение не замещая его равнозначным. Именно по этой причине переиначивание представляется мне типичным для критической позиции Вергилия по отношению к Гомеру.
Четвёртая эклога всегда понималась как выражение широко распространённого религиозного желания спасения. Так, Эдвард Норден в своём классическом эссе (Norden E. Die Geburt des Kindes. Geschichte einer religiösen Idee. 1924, предлагающем построчную интерпертацию поэмы Вергилия, видит в словах Bousset W. Kyrios Christos. Göttingen. 1913. îб ожидании спасения посредством абсолютно нового начала (Pp. 228 ff) своего рода парафраз её основной мысли (Р. 47). Я следую переводу и комментарию Нордена, однако сомневаюсь относительно религиозного значения поэмы. Из более недавних работ см. Jachmann. G. Die Vierte Ekloge Vergils//Annali della Scuola Normale Superiore di Pisa. V. XXI. 1952. And Kerenyi K. Vergil and Hölderlin. Zurich. 1957.
Георгика II, 323: prima crescentis origine mundi.
De Civitate Dei. XII, 20.
Норден недвусмысленно констатирует: “С распространением культа Изиды в значительной части греко-римского мира также и “Ребёнок” стал … признан и любим как ничто иное из иноземной культуры” Norden. Op. cit. P. 73.
“Законы”, кн. VI, 775.
55а. Полибий V. 32. I. “Начало есть больше чем половина целого” – античная поговорка, которую также приводит Аристотель. Никомахова этика, 1198 в.
Craven. W. F. Op. cit. P. 1.
Oceana. Lund and Heidelberg. 1924. P. 168.
Зера Финк (op. cit. P. 63) отмечает, что “озабоченность Харрингтона долговечным государством” часто приближается к идеям Платона, и особенно к “Законам”, “влияние которых на Харрингтона неоценимо”.
See The Federalist. No 1.